«Все конкурирующие партии — карманные». Выборы в Узбекистане и видимость перемен

Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев ещё до парламентских выборов заявлял, что они пройдут в условиях «сильной конкуренции». Однако последние 15 лет в законодательный орган проходят одни и те же проправительственные силы, тогда как оппозиционно настроенные политические партии сталкиваются с отказами в регистрации.

Очень немногие выборы в этом году в мире можно считать менее свободными и справедливыми, чем выборы в парламент Узбекистана, назначенные на 27 октября.

И всё же власть имущие в самой густонаселённой стране Центральной Азии прилагают все усилия, чтобы убедить мир в обратном.

В воскресенье в стране проходят выборы в местные представительные органы и в двухпалатный парламент, избираемый теперь по новой смешанной системе. Она сочетает в себе элементы мажоритарной системы и пропорциональное представительство для политических партий.

75 мандатов в 150-местной нижней палате парламента будут распределены по партийным спискам. Ещё 75 — по итогам выборов в одномандатных округах, правда, выдвигать кандидатов там могут тоже только политические партии.

Сторонники новой системы утверждают, что введение пропорционального представительства — шаг к стимулированию партийного строительства.

Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев ещё до выборов заявил о «сильной конкуренции».

Но есть одна проблема.

«Все конкурирующие партии — карманные, — говорит Алишер Ильхамов, основатель базирующегося в Великобритании исследовательского центра Central Asia Due Diligence. — Власти пытаются помешать формированию новых политических партий».

«РАЗВИВАЮЩАЯСЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ?»

Предыдущие парламентские выборы, в 2019 году, проходили в условиях настоящего политического транзита.

Страна с населением 35 миллионов человек под руководством Мирзиёева тогда выходила из самоизоляции после четверти века правления авторитарного лидера Ислама Каримова, умершего в 2016-м.

Зажатая в тиски экономика открылась для приватизации и иностранных инвестиций, кардинальные изменения в визовой политике способствовали туристическому буму, а независимые СМИ и критически настроенные блогеры получили небольшое, но ощутимое пространство самовыражения.

Какой элемент узбекской системы изменился меньше всего?

Политика, которая, как и при жестком Каримове, остается закрытым клубом.

Через пять лет после предыдущих парламентских выборов всё вокруг свидетельствует о том, что пространство для разногласий и критических взглядов в Узбекистане снова сокращается, а не растёт.

В Индексе свободы прессы организации «Репортеры без границ» Узбекистан в 2019-м получил 46,48 балла из 100 возможных, а в этом году — 37,27. Некоторые блогеры, заявившие о себе во время «оттепели» Мирзиёева, оказались за решеткой.

Так почему же выборы 27 октября должно переломить тенденцию?

В оптимистичной статье, опубликованной в журнале Diplomat в начале октября, основатель проправительственного узбекского аналитического центра Центра прогрессивных реформ Миршохид Асланов написал о «политическом ландшафте, [который] бурлит активностью».

Он утверждает, что выборы «могут ознаменовать новую главу в развивающейся политической истории страны».

Асланов ссылается на проведенный его центром опрос общественного мнения, который показал, что «население жаждет перемен, особенно в таких областях, как прозрачность, экономические реформы, независимость судебной системы и защита окружающей среды».

Пять политических партий, участвующих в голосовании, «активно используют эти настроения, готовясь к выборам», добавил он, «создавая месседжи, которые находят отклик у общественности, жаждущей прогресса».

Это очень хорошо, и сообщения из Ташкента свидетельствуют о том, что предвыборная агитация в столице действительно на виду. По крайней мере два известных «народных артиста» участвуют в гонке за места в городском совете.

Но сколько узбекских избирателей узнают описание Аслановым одной из пяти конкурирующих проправительственных партий как «удваивающей свою приверженность социальной справедливости» или как «защитника рабочего класса и уязвимых групп»?

На самом деле, сколько из них вообще знают о Социал-демократической партии «Адолат»?

В настоящее время «Адолат» занимает 24 из 150 мест в парламенте Узбекистана.

У Либерально-демократической партии Узбекистана (УзЛиДеП) больше всего мест — 53.

На парламентских выборах 2014–2015 годов, проходивших в два тура во времена Каримова, «Адолат» получила 20 мест, а «УзЛиДеП» — 52.

На выборах в 2009–2010 годах эти цифры составляли 19 и 53 соответственно.

Последние 15 лет расстановка сил в парламенте не меняется: в нижнюю палату проходят пять организаций. Есть лишь одно изменение. На двух предыдущих выборах «Экологическое движение Узбекистана» получило 15 мест в парламенте. На выборах 2019 года оно было переименовано в партию. И получило такой же результат — 15 мест.

ЗАКРЫТЫЕ ДЛЯ КРИТИКОВ ВОЗМОЖНОСТИ

Невероятное однообразие партий в парламенте в сочетании с ограниченными полномочиями законодательного органа может вполне обоснованно вызвать у наблюдателей сомнения по поводу того, заслуживают ли вообще эти выборы внимания.

Миссия наблюдателей Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе не стала так далеко заходить в своём предварительном отчете об электоральной кампании, но она раскритиковала «обременительные требования к регистрации партий, широкие правовые основания для отказа в регистрации или приостановления деятельности партий и ограничения на проведение собраний».

Человек, который знает об этих проблемах больше, чем многие, — это Хидирназар Аллакулов, яростный критик Мирзиёева, который уже несколько лет не может зарегистрировать потенциально оппозиционную партию «Хакикат, тараккиёт ва бирдамлик» («Правда, прогресс и единство»).

Аллакулов, бывший ректор университета, его родственники и сторонники регулярно подвергались преследованиям. Он заявлял, что во время одного из задержаний милиционеры прикладывали к его гениталиям электрошокер.

Его сын и однопартиец Шерзод в настоящее время находится в тюрьме.

Критика в адрес Мирзиёева и других политических тяжеловесов в стенах парламента немыслима.

Дониёр Ганиев, которого частный новостной сайт Gazeta.uz характеризует как «одного из немногих законодателей, который открыто высказывается по вопросам, важным для граждан Узбекистана, иногда критически», объявил в августе, что покинет законодательный орган.

Ганиев написал в Telegram’е, что пребывание в парламенте «не принесёт пользы ни мне, ни избирателям».

Расул Кушербаев, который, как и Ганиев, представлял УзЛиДеП, ушел более драматично.

Он назвал парламентские заседания «шоу» после того, как в декабре 2022 года ему не дали задать вопрос, связанный с государственным бюджетом. Он вышел из рядов партии, но позже занял должность советника правительства.

Предстоящие выборы — первые после принятия новой Конституции на референдуме в прошлом году, и первые с тех пор, как Мирзиёев переизбрался на новый президентский срок (семилетний, а не пятилетний, как прежде) в июле 2023 года.

27 октября пройдут также выборы в парламент Каракалпакстана — номинально автономной республики в составе Узбекистана. Это будут первые выборы после вылившихся в беспорядки протестов в 2022 году из-за планов Ташкента лишить Каракалпакстан автономного статуса и права выхода из состава Узбекистана. Выступления были подавлены, погибли люди.

Этот кризис во многом был вызван полным провалом политического представительства на многих уровнях.

Но признаков того, что из этой ситуации извлекаются уроки, мало.