В Алтайском ботаническом саду знают почти все об уникальной флоре Восточного Казахстана

Цветение в ботсаду длится с весны до глубокой осени

Бульденеж, сибирка и 40 видов бадана

Президент Касым-Жомарт Токаев в Послании «Справедливый Казахстан: закон и порядок, экономический рост, общественный оптимизм» назвал в числе основных задач сохранение уникальной флоры и фауны страны. И речь не только о борьбе с природными пожарами . Глава государства заявил о важности увеличения лесных территорий. «В стране набраны неплохие темпы озеленения, которые нельзя снижать», – подчеркнул Президент.

В Алтайском ботаническом саду за свою почти 90-летнюю историю накопили знания о тысячах видов восточноказахстанской флоры! Это самое обаятельное и привлекательное научное учреж­дение в Риддере, где изо дня в день небольшой коллектив занимается обыкновенным чудом – сохраняет уникальный зелёный генофонд. Образно говоря, здесь к «земным» вопросам подходят с высоты научных знаний.

Сам ботсад – это 154 га особо охраняемой территории, представляющей собой невероятные коллекции трав, цветов, кустарников, деревьев. Генеральный директор научного учреждения доктор PhD Айдар Сумбембаев показывает одну за другой ботанические площадки. В этом году погода благоволит: листва ещё не опала, есть возможность полюбоваться осенними цветами. Сад выглядит сказочно, хотя, конечно, он совсем не для массовых гуляний и променадов. Чем меньше здесь посетителей, особенно непрошеных, тем лучше для природы.

Царство ботаники раскинулось у подножия риддерских гор высотой примерно 2 000 м. В 1930-х, когда выбирали, как сейчас говорят, локацию, это мес­то подошло идеально. С одной стороны территория защищена горными склонами, с другой – естественной преградой из речки Быструхи. Здесь все почти так же, как в девственной природе: камни, ландшафт, ручей. Вот площадка отдела природной флоры, вот дендрарий... По сути, на окраине Риддера действует огромная лаборатория, где одновременно с местными растениями исследуют возможность акклиматизации и адаптации «гостей» из других географичес­ких регионов.

– Отдел природной флоры насчитывает почти 2 000 видов, – уточняет руководитель. – У нас только бадана собрано больше 40 форм! Каждый отличается размером цветов и листьев, формой, окраской. Два сорта – это работа наших селекционеров, на них есть патенты. Бадан – прек­расное чайное и декоративное растение, может украсить любой парк, сквер. Или коллекция луков – она богатейшая в респуб­лике. Это растение такое же национальное достояние, как и тюльпаны! В Казахстане известно почти 60 видов лука – прародителя репчатого лука и чеснока. И эти исследования продолжаются.

Я стараюсь не отстать от Айдара Айтказыевича и одновременно кручу головой по сторонам, смотрю под ноги – не дай бог наступить на какое-нибудь редкое или исчезающее растение. Коллекции краснокнижников – на особом счету у научного коллектива. Это десятки, если не сотни различных трав, цветов, кустарников, за которыми сотрудники наблюдают в природе и интродуцируют, то есть высаживают на территории сада, размножают, изучают.

Например, в единственном месте в предгорьях Западного Алтая растёт воронец красноплодный, или по латыни Actaea. Ботсад в Риддере – уникальная научная площадка, где этот «питомец» отлично освоился и начал плодоносить. Если растение окажется на грани полного исчезновения, наука сможет его вернуть в природу – генофонд сохранен. Или краснокнижная сибирка алтайская – реликт, сохранившийся со времен дино­завров. В Восточном Казахстане известно всего пять мест произрастания этого лекарственного кустарника, одно из них – ботсад. Список можно долго продолжать: маралий корень, золотой корень, копееч­ник, папоротники, прострел, вороний глаз…

– Алтайский ботанический сад изначально был создан для сохранения чистого природного генофонда, – поясняет руководитель. – По флористике ни один регион не может сравниться с нашим. Благодаря климатичес­кому сочетанию, включающему зоны от полупустыни до тундры, здесь расположено больше половины всех растений Казахстана. По коллекциям флоры наше учреждение – лидер в республике.

Научный коллектив не просто изучает редкие и исчезающие виды и выясняет, в чем их уязвимость, – сотрудники размножают, создают коллекции, причём со стопроцентными прагматичными целями. Сейчас, например, по заказу горно-металлургичес­кой компании ботсад провел исследования в Маркакольском районе в округе села Маралды, чтобы определить, какие травы и кустарники из перечня красно­книжных попали под техногенное воздействие. Учёные планируют вырастить необходимый посадочный материал и компенсировать зелёное разнообразие на местности.

Или облепиха – изюминка восточноказахстанской флоры, которая в диком виде встречается только в горах Зайсанского и Тарбагатайского районов. Исследователи взялись за её изучение 40 лет назад. К сожалению, популяции замечательного кустарника сок­ращаются. Но есть и хорошая новость: в научном учреждении знают, как вернуть его в природу, и при необходимости могут это сделать. Более того, за последние два года в Алтайском ботаничес­ком саду получили патенты на три собственных сорта облепихи: «юбилейная Котухова», «памяти Байтулина» и «шетластинка». Айдар Айтказыевич перечисляет их фишки: плоды крупные, вкус исключительный, урожайность суперская, отрываются легко.

– На выведение новых сортов у нашего научного сотрудника Татьяны Вдовиной ушло 40 лет, – говорит руководитель. – Зато когда «созреют» предприниматели, которые решат выращивать облепиху в промышленных объёмах, у них будет основа – посадочный материал, научные рекомендации. У соседей-россиян в Барнауле действуют прекрасные облепишники.

Больше деревьев красивых и разных

Исследовательской площадкой величиной в 13 га является дендрарий. Здесь царство хвойных пород, лиственных, кустарников – почти 700 видов! Я кружу вокруг деревьев и достаю бесконечными вопросами: «А это что? А вот это?» Даже запаса простых школьных знаний достаточно, чтобы понять: разнообразие – космос! Не хватает разве что живых деревьев-энтов из фэнтези Толкина.

Растёт все – от алтайских березок и кедров до экзотичных дальневосточных хеномелеса и рододендронов. Коллекция сиреней насчитывает сорта от белых до насыщенно-фиолетовых, от обычных до махровых – французской селекции, российской, белорусской... Среди калин представлены бульденеж, или, как говорят в народе, снежные шары, гордовина, или чёрная калина, саржента, морщинистая, Райта... В «компании» елей – канадская конической формы, редкая желтая, сибирская, голубая, тяньшанская... А ещё бересклет, снежноягодник, спирея, пузыреплодники… От обилия названий голова кругом!

Заместитель гендиректора сада, ведущий дендролог Восточного Казахстана Андрей Винокуров объясняет: для интродуцентов, или «пришельцев» из других геог­рафических районов, сотрудники создают своего рода ниши – условия, близкие к их естественной среде. Например, сооружают ланд­шафт, размещают возле ручья. В ответ растения радуют цветением с весны до глубокой осени.

Я, словно в сказке «Двенадцать месяцев», оказываюсь на лугу среди семеек милых сиреневых цветов. Это безвременники – похожие на крокусы, только радующие

изысканной красотой не весной, а в сентябре. Для северного таежного климата – настоящее чудо! По словам специалистов, благодаря таким интродуцентам можно чуть ли не до снега украшать улицы, площади и скверы цветами.

– Мы привлекаем растения со всего мира, – рассказывает Андрей Андреевич. – Изучаем, отбираем, рекомендуем. На сегодня у нас 640 видов только древесных пород, которые подходят для умеренной широты. Правда, чтобы сделать вывод, иногда требуется вырастить несколько поколений, акклиматизировать. Иногда в итоге получается растение совсем иное, чем первоначальный вид.

Пример – ясенелистный клен. Это североамериканский вид, когда-то ввезенный в Европу и дальше на Казахстанский Алтай. У него огромная энергия роста, обилие семян и способность осваивать самые бросовые земли. Собственно, по этой причине растение при­числено к сорным и не рекомендуется для озеленения. Оно вытесняет местные формы. Но для науки клен интересен удивительной адаптивностью. За многие годы выходец из Северной Америки акклиматизировался так, что стал, по сути, местным видом. В саду даже провели эксперимент: посеяли выписанные из-за океана семена – и, увы, они не смогли нормально расти. Саженцы вымерзали.

Нужен план

Андрей Андреевич показывает сборники, специально изданные ботсадом для озеленителей. В каталоги включены цветы, многолетники, деревья, кустарники, подходящие для зелёной одеж­ды в городах и селах, причём в зависимости от климатической зоны. Для Риддера с его горно-таежным климатом выданы одни рекомендации, для Усть-Каменогорска, окруженного предгорьями, – другие, для степных Семея и области Абай – третьи…

Подход к озеленению, который чаще всего практикуют сегодня в казахстанских городах, специалис­ты ботсада называют скучным. В проектных организациях ориентируются на утверждённый однажды ассортимент, давным-давно требующий обновления. В перечне, как правило, береза, тополь, вяз и… все. Хотя в научном коллективе готовы рекомендовать почти 400 видов деревьев и кустарников! Зелёные наряды наших городов и сел можно делать интересней, разнообразней, эстетичней.

По словам специалистов, чаще всего практика такая: приезжают предприниматели, у которых через месяц-два сдача объекта, например, новой школы, детского сада или амбулатории. И говорят: «Требуется комплекс­ное озеленение ». То есть вынь да положи большое количество посадочного материала. В идеале специалисты хотели бы изменить порядок так, чтобы знать о застройке и, соответственно, создании новых насаждений хотя бы за пять лет. В этом случае можно подготовить современные проекты с учетом экологии, климата, видового разнообразия, дизайнерских трендов. И главное – вырастить нужные саженцы. И это не хотелки ботаников, как может кому-то показаться. В конечном счёте речь идёт о современной, привлекательной, удобной, экологичной окружающей среде. Например, для живой изгороди вместо скучного вяза, который ещё и стричь необходимо, лучше использовать сирень, спирею, снежноягодник и ещё десяток разновидностей. Они и цветением радовать будут.

– За посадочным материалом активно приезжают из разных городов – Астаны, Караганды, Экибас­туза, Семея, Усть-Каменогорска и других, – рассказывает дендролог. – Многие просят растения с особыми декоративными свойствами: пестролистные или с пышным цветом, красивой формой, яркими плодами. Людям свойственно желание окружить себя красотой. У нас есть определенные коллекции, например, сортовых сиреней, хвойников, туи, можжевельника. Можно подбирать растения в зависимости от функционального назначения зданий и пространств. Мы специально выпустили брошюры, где привели виды растений и агротехнику.

Прямо под окнами здания ботсада – теплицы, парники, грядки. Проложены шланги для полива, стоят кадки, горшочки, ящики… Работа кипит круглый год. Сотрудники наблюдают за саженцами, отбирают, черен­куют. Отдельный участок – питомник, куда саженцы переезжают весной, чтобы подрас­ти, пройти черенкование и быть высаженными в контейнеры. Это и есть готовый посадочный материал.

Гендиректор поясняет: сад, располагая невероятным видовым богатством, имеет всего по 10–20 корешков каждого вида, сорта. А для программ озеленения нужны тысячи и даже десятки тысяч саженцев. Поэтому сотрудники одновременно с научными проек­тами ещё занимаются такими вполне прикладными прагматичными работами, как подготовка посадочного материала с закрытой корневой системой. Такой можно безболезненно высаживать в течение всего тёплого сезона.

– Эта работа пока вначале, но мы видим, что интерес предприя­тий постоянно растёт, – подчеркивает Айдар Айтказыевич. – К нам обращаются компании, когда нужно провести рекультивацию, комплексное озеленение или компенсационные посадки. К счастью, законодательство работает на сохранение и увеличение зелёных насаждений.